12-06-2017, 09:30
О том, как у меня появились мои дети
Дубль первый. Оксана
Еще с детства я знала, что если у меня будет дочь, то только Оксана. Обожаю это имя, и хоть все вокруг противились, муж сказал: «Раз ты решила, будет тебе Ксюха». Сам он хотел Снежану, и мне в принципе нравился этот вариант, но побаивалась: имя необычное, да и всем известна Снежана Денисовна из «Нашей Раши». Не хотелось бы таких ассоциаций.
Забеременела я ей на третьем курсе университета, родила в начале четвертого. Весь срок не ходила – летала, состояния своего практически не замечала, и все протекало замечательно. Настраивалась только на самостоятельные роды.
Но все пошло не так.
ПДР мне ставили на 7 октября 2005 года, и, действительно, ближе к вечеру у меня отошла пробка. Но больше ничего не беспокоило. Тогда еще понятия не имела, как это – рожать, поэтому спокойно пошла спать. Боялась ли? Нет. Зачем? Я ждала этого все девять месяцев, и мне уже не терпелось познакомиться с малышом. В общем, когда рано утром 8 октября у меня хлынули воды одним сплошным потоком, я не испугалась, а просто пошла в душ мыться. Потом поехали в роддом.
Дочка родилась в три часа дня. Никаких самостоятельных родов, мне сделали кесарево. Раскрытие застопорилось на двух пальцах, и ни туда, и ни сюда. Дважды я отказывалась от операции, но когда в третий раз врач сказал: «У тебя почти 12 часов безводного, и дальше всю ответственность за жизнь ребенка ты берешь исключительно на себя», я согласилась. До операции мне дважды вкалывали наркоз (эпидуралка) через катетер, выведенный к плечу. А перед тем, как резать, все онемение прошло, я закричала, ощутив, как режут живот. «Ты все чувствуешь, что ли?» - спросил врач. «Да». И тут же – маску на лицо, и я в отключке. Пришла в себя уже в палате интенсивной терапии. Ребенка взяла на руки только через три дня. Вспоминать об этих родах до сих пор больно и тяжело.
Дубль второй. Алена
Я безумно хотела сына. Всегда. Грезила, как я держу на руках своего маленького мальчика и какое счастье испытываю при этом. Муж просто хотел троих, и по большому счету ему было все равно, кого именно.
Когда мы приняли решение рожать второго, Оксане было 2 года и 9 месяцев. Я все тщательно рассчитала, исходя из двух моментов: во-первых, обязательно нужен сын, во-вторых, родить хотелось бы в апреле. Люблю этот месяц, и все тут. В июле 2008 года я подошла к мужу и сказала: «Дорогой, если хочешь ребенка, делай его мне сейчас. Не получится в этом месяце – будем еще год ждать». Видимо, он испугался и сделал мне малыша сразу же, так как приступили мы к процессу 24 июля 2008, а дочка родилась 23 апреля 2009. Практически тютелька в тютельку, как говорится.
Беременность протекала сложнее, чем в первый раз. Во второй половине – воспаление почек. Температура. Почти бред. Новый год я встречала в очень плохом состоянии. Но самое главное: мне сразу отказали в возможности родить самой. Мол, первое кесарево, отвратительные анализы – нет, дорогая, даже и не мечтай.
Но все пошло не так.
17 апреля меня положили в больницу на плановую операцию. И там же, замерив мое запястье, врач вкрадчиво спросила: «А ты хочешь попробовать сама? Никаких показаний к кесареву сечению, если не учитывать первого твоего опыта, у тебя нет». Представляете? Ну конечно, я согласилась!
Тем, кто рожает самостоятельно после первых оперативных родов, нельзя никоим образом стимулировать процесс. Все должно быть максимально приближено к естественному течению. Я ходила с сильнейшими предвестниками двое суток. Это не больно, но спать ты не в состоянии. Матка противно напрягается и расслабляется безо всякой системы. В общем, я устала, и никто мне не помогал. Вечером 22 апреля я сказала: «Видимо, не судьба, режьте меня, не могу больше. Я просто не рожу сама: сил уже нет!» Мне ответили: «Хорошо, завтра готовься к операции, если сама не надумаешь».
На самом деле, врачи рассчитывали, что уже ночью я рожу. Но не тут-то было, предвестники перешли в регулярные схватки только утром в 10 часов, когда я уже с решительностью обреченного готовилась ко второму кесареву. Однако вместо операционной меня повели в родовую.
Вот тут-то я и поняла, что такое истинная боль. Схватки нарастали, я сначала терпела, потом начала ругать мужа на чем свет стоит, потом уже я клялась и божилась сама себе, что больше никогда и ни за что не подпущу его к себе ближе чем на сто метров. Где-то в час мне все-таки поставили эпидуралку, и стало хорошо. Живот напрягался, но боль ушла. Вы знаете, что такое настоящий кайф? Я вот знаю.
К трем часам дня наркоз прошел, но и схватки как таковые тоже, ибо начались потуги. Роды у меня принимали пятеро человек, из них двое заведующих отделениями. Я слушала их, и благодаря этому, всего за четыре потуги родила свою вторую девочку. Богатырша, 4100 и 56 см, она, еще вися на пуповине, уже кричала. «Сильная у тебя девчонка, молодец!» - сказала принявший ее доктор.
А я? Я была счастлива. Безумно, просто дико счастлива, слезы лились по щекам, и накрывало эйфорией. Я смогла сама! К слову, Ксюха была меньше, 3500 и 54 см, но ее вытащили. Как назвать дочку, я понятия не имела, ждала ведь всю беременность Ярослава. Вопрос решила моя мама. Она сказала: «Мне приснилось, что это Алена». На том и порешили.
И такое имя однозначно ее. Мои дочери, старшая и средняя, они вовсе не похожи. Оксана – экстраверт чистой воды, она зажигалка, очень общительная и доверчивая. Подружиться может хоть с кем. Это Весы – непостоянные, все время ищущие и в то же время безгранично добрые. Алена, напротив, интроверт до мозга костей, она самодостаточна, и для увлекательной игры ей никто не нужен. Это Телец – упрямый, настойчивый, очень хитрый, сам себе на уме. Я их люблю одинаково сильно, но проявляю это чувство по-разному.
Дубль третий. Снежана
Летом 2012 года меня начало тошнить. Выхожу на работе с девчонками покурить и понимаю: мутит. А потом добавились два дня задержки и напряжение в груди. Ребенка тогда мы не планировали, хоть и поговаривали о третьем, но думали попозже. А тут 17 июля сделала тест – и на тебе, две полоски. Вот это было неожиданно! Я расплакалась, понимая, что все планы летят в тартарары, а мама спокойно сказала: «Ну что, беги за вином, отметим».
В общем, третий раз было очень тяжело. Не знаю, то ли возраст, то ли просто уже репродуктивная система у меня не та, но если до этого я не сталкивалась с токсикозом, то в свою третью беременность в полной мере ощутила все его прелести. Первую половину августа я пластом пролежала на диване, ибо стоило только принять вертикальное положение, как меня начинал настойчиво призывать санфаянсовый друг в туалете. Меня полоскало.
Почки тоже стали подводить уже в начале зимы. Вообще, они напрягали и первые оба раза, но в третий меня знобило, колотило, и спина болела так, что хоть волком вой. В общем, к ПДР, которую назначили на 19 марта 2013 года, я подошла измотанная и совершенно равнодушная к способу родоразрешения. Кроме того, еще и отношения с гинекологом у меня не сложились, и она очень не лестно отзывалась о врачах, которые разрешили мне рожать самой. «Сейчас и не надейся, как миленькая пойдешь на кесарево» - примерно так она мне сказала.
Для себя я решила следующее. Так как первые два раза судьба мне позволила испытать и то, и то, то в третий раз в общем-то и не важно, как оно будет. Ну в конце концов, варианта только два: или у меня Оксана такая одна, кесаренок, или Алена, родившаяся сама.
19 марта я должна была лечь в роддом, но муж был занят, и мы решили поехать с утра 20 числа.
Но все пошло не так.
Вечером девятнадцатого у меня отошла пробка. По предыдущему опыту я уже знала: если так случилось, значит, через сутки у меня на руках будет малыш. Перепугалась на этот раз до жути. Плакала, боли боялась. Муж утешал как мог, но что вообще может мужчина в такой ситуации? Им нас в этом просто не понять.
Приехали в роддом уже поздно вечером, в одиннадцатом часу, схватки к тому времени еще были слабые и не такие частые. Меня осмотрели, опросили, и молодой доктор сказал: «Да не переживай, сама родишь, все хорошо у тебя».
А дальше было несколько часов ада. Мой доктор, такой добрый и хороший, заботливый, ушел на кесарево, а меня передал женщине. Она все пыталась уговорить поспать, но какой там сон, когда с каждой новой схваткой все больнее и больнее? Бедный мой Вовка, сколько всего нелицеприятного было высказано мной в его адрес в эти моменты!
Часа в три ночи сделали, наконец-то, эпидуралку. Но она очень быстро прошла, и начались потуги. И вот тут было самое ужасное. Врач и акушерка не разрешали мне тужиться: ждали, когда головка вплотную опустится к выходу. А вы представляете, что такое не тужиться, если тебя вовсю тужит? Я плакала, я скулила, я выла в конце концов, умоляя разрешить мне уже начать рожать! И когда они дали добро, я настолько, видимо, обрадовалась, что произвела на свет третью дочку всего за две потуги. Даже понять ничего не успела – и вот она, мокрая, скользкая пыхтит у меня на груди.
Пишу сейчас, а где-то в горло щекочет, и слезы на глазах. Это такое счастье: родить самой своего ребенка! Девочка, 4150 и 54 см. Такая же толстая, как Алена и высокая, как Оксана. Не сын. Но что ж теперь. Конечно, я сначала расстроилась, а потом посмотрела на нее, такую мелкую, беззащитную, доверчивую… Ну как можно не любить своего ребенка? Кстати, она не кричала. Пуповину просто не отрезали минут 5, и ей незачем было плакать. Лежала, пыхтела, девочка моя.
Как и после Алены, мне сделали полостное обследование матки. Это когда прямо внутрь засовывают руку и ощупывают, нет ли повреждений в области рубца. А я в это время кайфовала. Мне ее дают, мол, держи, а я не могу: руки не поднимаются, настолько расслаблена. Потом дочь зафыркала. Я спрашиваю: «А покормить можно, вы ведь мне антибиотики вкололи?» Отвечают: «Они в молоко не всасываются, корми, конечно». Покормила. Уснули прямо в родовой, вместе, тесно прижавшись друг к другу.
Когда я еще беременная ходила, сказала мужу: «Если и на этот раз дочка, то так уж и быть, пусть Снежана». Вот так и выбралось имя само собой.
И теперь их у меня трое: восьмилетняя Оксана, четырехлетняя Алена и семимесячная Снежинка. Люблю ли я их? Глупый вопрос, ну конечно! Они – это все самое хорошее, что я сделала за всю свою жизнь. Жалею ли я, что нет сына? Ну конечно, где-то внутри такое чувство есть. Но. Мне всего еще только 29, вся жизнь еще впереди, и она настолько непредсказуема, что, может быть, я когда-нибудь, лет этак через 5-7, напишу «Дубль четвертый. Ярослав».
